Александр Джикия «Конёк-Горбунок»
С детства я испытывал странное чувство, читая «Конька-Горбунка». С одной стороны, стихи и сюжет были очень похожи на сказки Пушкина, особенно на «Сказку о Царе Салтане» и на «Золотого Петушка», с другой – я всё время спотыкался о нелепые словесные обороты, которые почему-то принято считать народными.
Именно поэтому сказка мне не нравилась до тех пор, пока я не прочитал первое издание «Конька-Горбунка», вышедшее при жизни Пушкина в 1832-м году. Оно разительно отличается от привычного нам текста. Оказывается, мы всю жизнь читали версию «Конька-Горбунка», вышедшую в 1856 году, где не менее 25% текста заменены и исправлены Ершовым в сторону радикального ухудшения первоначального варианта. Я благодарен Владимиру Абовичу Козаровецкому, издавшему версию «Конька-Горбунка» 1832 года и вернувшего сказке её изначальное чистое звучание. Или просто – вернувшего нам сказку.
Вчитываясь в текст 1832 года, я понял, что его можно проиллюстрировать, опираясь на народные картинки, ничтожная малость которых дошла до наших дней. Картинки эти, стилистически разнообразные, нарисованные непрофессиональными художниками, содержат в себе удивительно точные описания быта, прекрасно передают типы людей, животных и растений. Они несут в себе характер древнейшего, архаического искусства, орнаменталистики и наполнены лучезарным жизнелюбием, которого так не хватает в наше время.
Я «перевёл» эти картинки на язык прорезных чёрно-белых силуэтных изображений с неизбежными искажениями и необходимыми дополнениями, стараясь при этом не терять дух первичных изображений.
Серия выполнена в январе–апреле 2021 года.
Александр Джикия
ИЛЛЮСТРАТИВНАЯ ГРАФИКА ПО ТЕКСТУ СКАЗКИ «КОНЁК-ГОРБУНОК» 1832 ГОДА.
12.05.21 – 13.06.21
info@krokingallery.com
+7 (964) 564-03-03
МОСКВА, 119017, КЛИМЕНТОВСКИЙ ПЕРЕУЛОК, 9/1
«Музей Гагарина»
Шестьдесят лет назад Гагарин разомкнул небо и на корабле “Восток-1” вышел в открытый космос. Планета узнала нового героя, история включила новый хронометраж, космос стал ближе, а землян, рожденных в апреле 61-го стали называть ”Юриями”.
Кристаллизация идеи состоялась. В непрерывном режиме началось освоение таинственного пространства, доселе хорошо известного лишь писателям фантастам, мечтателям космистам, учёным теоретикам и художникам авангардистам.
«Музей Гагарина» — это не экскурс в историю, подкреплённый дошедшими до нас артефактами из личной биографии.
«Музей Гагарина» — это история, пережившая документалистику газетных публикаций, сетевых викивидений и прочих сочинений на заданную тему.
«Музей Гагарина» — это реальность, перешедшая из категории абстрактной «достоверности» в категорию многосложной легенды, мифа и даже эпоса.
Полёт первого космонавта Земли стал реализацией той самой «сказки», которую огромная страна СССР, преодолев закон всемирного тяготения, сделала «былью». Всемирное тяготение осталось, но страна, едва восставшая из пепла этим тяготением учинённого, с уверенностью и любопытством разглядывала звёздное небо, где в «облаках её сын пролетает».
”Улетайте до самого солнца, и домой возвращайтесь скорей!” — пела всё та же страна и, вопреки апрельской ”слякоти”, умела мечтать, искренне радоваться, ей было чем и кем гордиться.
А космос был открытым, как была открыта непостижимая улыбка Гагарина, улыбка человека, соучастника Большого Проекта, устремленного к непонятной нам нынешним цели.
Космос Гагарина был реальным, начинался на Земле, в неповторимой поэтике её ландшафтов и выходил вовне, в пространство особого смысла.
«Музей Гагарина» — как раз об этом.
Александр Петровичев
08.04.21 – 09.05.21
Алексей Гинтовт «Ангара»
Живопись, графика
28.01.21 – 28.02.21
Месторазвитие – сочетание физического пространства и последовательности исторических смыслов, органическое единство народа и территории его проживания. «Социально-историческая среда и ее территория должны слиться для нас в единое целое, в географический индивидуум или ландшафт», по слову создателя термина «месторазвитие» евразийца П.Н. Савицкого.
Пейзаж – начало космоса, упорядоченного представления о пространстве, о месторазвитии духа, – раз начавшись, не заканчивается нигде, сообщает природе вид порядка, структуры, «организованного и упорядоченного целого». Безразмерность – не количественная, но качественная характеристика Русского пространства, где встреча с историей произошла, обнаружение и выявление закономерности представляется задачей трудной, почти невыполнимой. Интуиция художника, опыт активного проживания в том самом пространстве той самой истории диктуют нетривиальные методы повествования о нем. Тектоника тактильного – последняя степень простоты: белый лист, рука художника наносит краску, пространство вылепляется через погружение вовнутрь, через концентрацию на скрытых аспектах той действительности, которая дана здесь и сейчас. Космическое сознание развертывается не вширь, а вглубь, внутрь человеческого субъекта.
Река — ракета «Ангара».
Алексей Гинтовт
Марина Рин «AQUA»
Волна идет вослед волне о берег биться,
А на волне звезда, и человек, и птица,
И явь, и сны, и смерть — волна вослед волне.
Арсений Тарковский
Вода в стихии своего онтологического раскрытия порождает в человеке трудноформулируемый встречный импульс, ответную, не всегда предсказуемую реакцию. Эта реакция обусловлена нашей сопричастностью природе воды, её материальной субстанции, её подвижности и трансформации, в совокупности образующие сложную метафору, вбирающую в себя мунковский «крик» экзистенциального страха и восхищения одновременно.
Вода – один из принципиальных элементов мироздания и, быть может, самое выразительное слагаемое в представлении о нём. Стихия воды – стихия амбивалентного жеста, созидающего великолепную раковину и стирающего с лица земли цивилизации, превращая их в эхо, звучащее в той самой раковине, в памяти воды и в исчезающем кракелюре на поверхности угасающего шторма.
Именно здесь, в контексте увиденного или пережитого приходит осознание того, что стихия воды сродни криптотексту, содержащему в себе выразительное по своему звучанию послание. И речь не об экологии, что, безусловно, важно и сегодня в трендах. Речь о более значимом, речь о категориях бытия. Именно в этом контексте, стихия воды становится прообразом энтропии, увлекающей своим призывом нарушить выверенные константы навигационных карт, уйти за горизонт, уйти на глубину и не вернуться на камни спасительной тверди.
Стихия воды – это книга особого содержания. Семантика её образного ряда чрезвычайно экспрессивна и насыщена. Это многосложный иероглиф, раскрывающий своё значение во внутреннем течении цивилизации, в её содержательном плане: во вспененных водах Античности, в расступившихся водах Чермного моря, в обратившихся вспять струях Иордана.
Александр Петровичев
Платон Инфанте & Дарья Коновалова Инфанте «20.02.20»
Вектор искусства Платона Инфантэ и Дарьи Коноваловой-Инфантэ предопределен генетически. Его направление прогнозируемо уходит в языковое пространство Русского Авангарда, в пространство лишённое жёстких стилистических очертаний и содержательных констант, но заключающего в себе особый энергетический импульс, особый потенциал созидания формы в её осмыслении.
При всей относительности подобного рода атрибуции применительно вышеупомянутым авторам, безусловным окажется восприятие ими программных установок, определивших в своё время язык и художественные доминанты им близких (во многих отношениях) художников — Франциско Инфантэ и Нонны Горюновой. Параллели здесь закономерны, но именно параллели как независимые линии развития, пребывающие в едином содержательном поле.
Художественное высказывание Франциско и Нонны не дифференцирует авторского участия, предлагая зрителю единый результат, внутреннего диалога сокрытого от зрителя. В случае с Платоном и Дарьей, речь идёт именно о диалоге визуально определимом, где присутствуют два автора.
Платон воспринимает директорию унаследованную у Франциско и Нонны, но с важным отличием. Будучи человеком иного поколения, он работает с иным визуально-содержательным контекстом и моделирует, доводя до перфекционизма своё высказывание, прибегая к иным технологиям, определяющим его художественную лексику. Применительно к данному проекту он работает с антитезами, совмещая сложную в своём исчислении компьютерную программу и сделанный вручную рисунок, индифферентный глянец монитора и бархатистость бумаги с утончённой линеарной графикой.
Предельный минимализм в решении образа, где, по словам автора, «вектор человеческого мышления, перемещается сквозь циклические окружности мыслей» воспринимается на созерцательном уровне. Его произведение заключает в себе несколько планов восприятия и прочтения. В данном случае речь идёт об «отпечатке» присутствия автора, его индивидуального жеста, артикулированного в наличии пастельного рисунка, фиксирующего время и объясняющего специфическое название выставки, обозначающего дату её начала.
Антропоморфный «отпечаток» присутствия автора в анонимном пространстве цифры находит своё развитие в проекции видеомэппинга, обыгрывающего принцип передачи информации условным подобием «шумерской» цилиндрической печати.
Рельефные диски Дарьи, вступая в упомянутый диалог с Платоном, отображают нечто близкое к его художественной программе. Она отображает в едином замысле выверенные в своих расчётах геометрические построения с жёстким штрихованным рисунком, реализуя в своих объектах визуально динамичные пространства.
И Платон, и Дарья пребывают в пределах метафорического понимания искусства, не выходя на уровень абсолютизации цифры как таковой. Вопрос границы восприятия здесь чрезвычайно важен. Их искусство знает внутреннюю регламентацию, определяемую традиционным пониманием гармонии, ритма, композиционного решения и всего того, что присуще художнику в его формулировании понятия красоты.
