Крокин галерея
представляет
Ольга Горохова
«З.О.Ж»
/живопись/
28 сентября — 28 октября 2018

Биография.

Персональный блог: http://www.gorokhova.net
Родилась в Москве, в семье художника. Отец Егор Горохов, художник журнала Крокодил.
Окончила Романо-Германский факультет МГПИ им. Ленина.
1990-1993 — обучение живописи в Санта Моника Колледж (Лос-Анджелес, США).
1997-2007 — студентка и свободный слушатель Королевской Академии Изящных Искусств (Гент, Бельгия).
2007-2010 — участие в выставках и арт-ярмарках Европы, США и России
С 2011 по настоящее время больше времени посвящает выставкам в России и Бельгии
2016 — участие в «Worldwide apartment and studio Biennale» Биеннале Квартирников (Бельгия, Нидерланды)
Постоянная участница международных арт-ярмарок Бельгии и Голландии.
Живёт и работает в Генте (Бельгия) и Москве.

Выставки в Крокин галерее. 

2022 Персональная выставка «Золотая рыбка»

2022 Групповая выставка «Лето»

2020 Проект «Игры с контекстом». Персональная выставка «З.О.Ж.». Винзавод

2018 Персональная выставка «З.О.Ж.»

2016 Персональная выставка «Город женщин».

Работы.

Это слайд-шоу требует JavaScript.

То, что ты показываешь на этой выставке, обращено к специфической образности кинематографа, отсюда, собственно, и названии выставки, аппелирующее к знаменитому фильму Феллини «Город женщин». На мой взгляд, кино в данном случае, условность, попытка обрести формат, того, о чём ты говорила раньше. И всё же. Почему именно кино?

ОГ. Феллини то, как раз у меня нет. Но я действительно люблю кино, люблю смотреть глубокие культовые и артхаусные фильмы, заканчивающиеся вопросом, на вдохе. Очень не люблю хэппи энды и голливудский ширпотреб, ненавижу блокбастеры, даже не смотрю их никогда. Многие мои друзья, так или иначе, связаны если и не с кино, то с видео-артом. Некоторые старые фильмы я делала по фотографиям. Бунюэль, например. «Золотой век», это не фильм, а видео-арт какой-то. Героиня весь фильм там ходит, без слов, без музыки, ищет любовь. Я как то сразу вжилась в это состояние. Для меня важно, чтобы фильм любимым. Прикидываю на уровне воображения, что лучше получится на холсте. Пытаюсь адаптировать кинематограф под живопись. 

Мне интересны «культовые» актёры и режиссёры типа Ларс Фон Триер, Бунюэль, Годар, Бэла Таар. Из наших я взяла Балабанова, который никогда не умрет. Незадолго до смерти он снял фильм «Я тоже хочу». Люди приехали за счастьем на остров с красивейшим, полуразрушенным, заросшим бурьяном монастырем, в какую-то закрытую зону. И не всех пустили туда к счастью. Они приезжают на этот остров из лета в зиму. Неодетая женщина бежит по снегу босиком за счастьем. Заснеженный пустырь, черные избы, индустриальный пейзаж, заиндевелая статуя Сталина времён соцреализма. Финал фильма довольно печальный, к счастью не пустили никого.

Ольга, твоя редкая по своей аутентичности живопись наделена универсальным языком, ключом к пониманию очень личного высказывания, очень женского взгляда на окружающий мир. И начать разговор хочется с почти сакраментального – что для тебя живопись?

ОГ. Что для меня живопись? Это как раз то, что я обожаю и боготворю, что мне интересно и понятно. Новыми технологиями я не занимаюсь, не то чтобы я их не признаю, скорее наоборот, я понимаю, что это крайне актуально и в тренде. Но просто меня утомляет сидеть на стуле, с машинообразной конструкцией, где много рационального, программного. Там же нет живого импульса или интуиции, матери живописи. Был момент, хотелось попробовать уйти в различные современные медиа, но стало непонятно, куда девать весь тот опыт, умение, беседу с сакральным. Вообще ручная работа очень важна мне, ведь это живое, непредсказуемое и ранимое. К тому же я – не очень церебральная девушка. А contemporary — это чистая идея и идея эта, в подавляющем большинстве случаев инженерна и технологична. Вот представить себе, что я – инженер, я не могу. 

Живопись же — это праздник, который всегда со мной. Мама мне говорила — только будь всегда счастлива, это главное в жизни. Как только это становится похожим на ремесло, и праздник исчезает — надо остановиться. Счастье не уходит, если не перенапрягать дух, не упускать сакральность в живописи. Однако это все не говорит о том, что я не тренируюсь, не работаю много над линией и формой. Почти каждый день хожу в группу на рисование обнаженной натуры, делаю наброски в черновиках и на бумаге.

Здесь в России у меня нет мастерской, она у меня в Бельгии, но когда я в Москве, пишу в мастерских у друзей-художников. При этом внутренне борюсь с противоречиями, касаемо моего любимого занятия. Ну, типа, сколько же можно заниматься живописью. Человечество ей уже занимается четыреста лет. Все модные авторы ушли в иные материалы и технологии, а я держусь за прежнее. Зачем это мне? Все мои подружки бросили живопись, перешли на новые медиа, стали знаменитыми, зарабатывают. Меня, конечно, напрягает «эстетизм» живописи, я с этим борюсь, пытаюсь от этого уйти. Я раньше вообще рисовала одну обнажёнку и до поры меня это устраивало. Но хотелось чего-то иного, хотелось иного формата, сделать проект, выбрать свою тему и подчинить живопись как таковую. Вот получилось «кино», так, по крайней мере, в черновом варианте называлось то, что сегодня я здесь показываю.