Константин Батынков «Animals» в Крокин галерее

Animals – в переводе с английского — «животные»
Animals — альбом рок-группы Pink Floyd
The Animals — название рок-группы


«Animals» название выставки предложенное Константином Батынковым в очередной раз уводит от прямолинейности восприятия того, что кажется очевидным. Подобного рода приём традиционен для автора, искусство которого изначально, на стадии появления первого импульса выходит за рамки заявленной темы, преодолеваясодержательные установки конкретной матрицы.
Новая серия малоформатной чёрно-белой живописи Батынкова в своём визуальном решении воспроизводит тонкую интеллектуальнуюигру, проецирующую энергию особых смыслов сквозь маэстрию выстраивания внешнего плана. Автор расширяет свой образный ряд, а узнаваемая и ставшая уже привычной стилистика его произведенийраскрывается в присущей ему лёгкости в работе с тоном, с фактуройи рисунком. Батынков не ограничивает своей художественнойлексики, решая задачи в диапазоне от сложной проработки формы до минимализма «удара кисти».  


Само название выставки «Animals», безусловно можно перевести с английского, но за неимением смысла в этом действии, лучше «оставить всё как есть». «Animals» у Батынкова это знак, перевод которого, упростит ситуацию, лишит её всего, что «нажито непосильным трудом» и уведёт в сторону. «Animals» Батынкова, это вообще не про разнообразие фауны, как его недавние «цветочки» не про флору. Это условный контур, абрис направления мысли;спонтанность как очень многое в его творчестве; своеобразная рефлексия на окружающее и его преодоление. Эта выставка про искусство, в чём, собственно, Батынков и реализует себя в форматеразличных нарративов и жанров.
Вся эта панорама «портретиков» животных, в авторском нарицании, коз, оленей, черепах или колонии птиц преодолевает условности жанра анималистики и переходит в область антропоморфной образности, с непременной фантасмагорией и особого, характерного для искусства Батынкова психологизма изображаемых им персонажей в вариациях от героя к стаффажу.
Пребывая в эпицентре современного поиска, Батынков сохраняет внутреннюю свободу, дистанцируясь от синтетических приоритетов и навязчивых трендов, сообразуя своё движение исключительно с собственными задачами. Именно это становится атрибутом его искусства, наделённого обоснованным суверенитетом, продуцирующего художественное качество и свободно взаимодействующего с актуальным контекстом.


Александр Петровичев

Александр Мареев (Лим) «Эвонская лебединая»

Колибри-ангел, колибри-звездошейка!
А.Мареев (Лим)

«Эвонская лебединая». Так озаглавлена новая серия графики Александра Мареева (Лима), образующая экспозицию автора, ставшего безусловным явлением, интригой и загадкой в контексте того, что формирует представление о современном художественном процессе, его доминантах, языке, программе и ракурсе восприятия.
Парадоксальное мышление как феномен сознания, присущий творческой личности и как характерный атрибут культурного пространства в произведениях Мареева (Лима) обретает нечто краеугольное, отображающее его внутреннюю суверенность в отношении с окружающим. И если перейти на язык метафоры, то в рисунках Александра ощущается нечто запредельное, как запределен творческий процесс, не способный удержаться не только в условности формата, материала и технологии, но и сюжета. Искусство Мареева (Лима) многопланово – это его жизнь; оно экзистенционально и непрерывно воспроизводит на тленных носителях, будь то бумага, картон или холст, отпечатки нечто большего, невместимого в параметры определённые традицией «системного подхода». И если «системность» просматривается, то речь не более чем о её неосознанной имитации; автор своим произведением приоткрывает область недосказанности обрывком фразы или туманом очень личного воспоминания.
Здесь парадоксы начинаются с самого названия. Ни одна из пяти выставок, показанных в Крокин галерее, начиная с 1999 года, не включала в экспозицию работу, давшую ей своё название. Она имело место быть, но всегда оставалась во вне или уходила в небытие, фиксируемая автором как «утраченная» по аналогии с произведениями, эхо которых улавливается лишь в шелесте страниц истории искусств рубежа XX – XXI столетий.
Но в «парадоксе Мареева (Лима)» явлена особая закономерность, присущая искусству вообще, его онтологии. Если, конечно, говорить об искусстве, где сам автор, его бытие оказывается непременной и доминирующей частью творческого процесса, частью неописуемого космоса, определяемого отголосками его частных проявлений; особенностью мышления или стилистикой произведений. Искусство Мареева (Лима) — это действительно космос, выходящий за рамки конкретной темы, не вмещающей привычные нам причинно-следственные связи, живущий своими законами, приоритетами, свободными от навязчивых трендов и дискурсов.


Каждый его лист – это своеобразный крипто текст с массой явной и зашифрованной информацией, значение которой априори не поддаётся распознанию. То, что предложено зрителю надо просто разглядывать, как разглядывают искусство китайских живописцев эпохи «Перемен» или «Сражающихся царств», не озадачивая себя его содержанием и историческим контекстом. И если обратиться к содержанию новой серии, то оно как бы сокрыто своим названием, уводящим вовне и лишь приоткрывающим потаённые глубины замысла.
«Эвонская лебединая» — это опять парадокс, неожиданным образом воскрешающий в памяти место рождения Уильяма Шекспира, о котором в данной серии ни слова. Здесь название не формула, определяющая содержание выставки, это её поэтическая метафора, музыкальная интонация, созвучная образам великих композиторов, скрупулёзно отрисованных автором и ставших тематической доминантой выставки. Здесь каждый портрет это внимательная, особенно к деталям, перерисовка известных прижизненных изображений классиков мирового музыкального искусства. Но речь, не о механическом копировании, не о развёрнутой постмодернистской цитате, а о «погружении в образ» извлечённый из архива виртуальных библиотек, где в фокусе интересов автора оказывается совокупность визуальной схожести, страниц биографии и музыкального ряда.
Но и здесь Александр не замыкается на портретируемой личности, а передаёт нечто большое; вскрывает особые смыслы, извлечённые из неведомых пластов своего сознания и проецирует на поверхность бумаги ввиде графического рисунка, обрамлённого каллиграфией трудно воспроизводимых, почти иероглифических текстов вплетённых в единую ткань произведения.

Дима Грин «Скотч»

Выставка Димы Грина «Скотч» собирает в единую экспозицию знаковые произведения автора. Предельно конкретное название выставки заключает в себе концентрат смыслов и сублимацию всего того, что влекло, мотивировало и определяло поиск художника в последние годы. Упаковочный скотч как средство художественного выражения и как концептуальный знак обретает у Грина особое значение и метафорическое наполнение.
Экспозиции состоит из произведений разных серий, сообразованных в единое высказывание системным подходом художника в понимании своих задач и устоявшимся стилем, результатом многолетнего поиска индивидуального художественного языка.
В своей реакции на процессы в современном социуме Грин акцентирует внимание на человеке как социальном архетипе и на природе как знаке таинственной «безмерности». Он наблюдает с ближнего ракурса, с уязвимой позиции современника текущих событий.


Обращение к образам-архетипам исподволь акцентирует тему анонимности, глубоко изученную художником, сокрытого псевдонимами «Грин» и «Verde». Автор на крупноформатной ткани выклеивает скотчем портреты людей, наделяя их отвлечёнными чертами анонима, сокрытого от зрителя «маской» незнакомца. В центре внимания оказывается именно незнакомец как архетип, образ которого реализуется в стилистике близкой эстетике стрит-арта.
Искусство Грина — это всегда синтез выразительной формы и социальной рефлексии, сообразованных в единую многосложную метафору. Его активное взаимодействие с реальностью, его острое восприятие присущего ей напряжения провоцирует выразительную реакцию, радикальный жест, художественный образ, моделируемый лентами цветного скотча.

Франциско Инфантэ & Нонна Горюнова «Порталы»

В нашей повседневности мы сталкиваемся со смыслами, сконцентрированными в казалось бы обычных предметах, о которых мы даже не задумываемся.

Возьмём, к примеру, слово «портал», что происходит от «porta» и в переводе с латыни означает «ворота». То есть портал это по то, что соединяет два пространства, знак перехода из одного в другое. Этими вратами или воротами мы пользуемся постоянно, не фокусируясь на умозрительных тонкостях. Но именно они однажды в сознании художника преобразуются в метафору, существующую на уровне интуиции и ожидающую своего времени, формулировки, определения. И лишь в этом случае портал нашего сознания приоткрывает особое содержание и наполнение, указующее на символизм слова «ворота», что имеет глубоко онтологическое и экзистенциальное значение. И совсем не обязательно делать шаг через умозрительный порог. Иногда достаточно посмотреть сквозь проём в пространстве, по ту сторону и соприкоснуться с чем-то иным.

Искусственный объект или структурная «решётка» артефакта, что мною и Нонной создаётся многие годы определяет границу этих пространств. А наше местоположение и то, что мы наблюдаем вполне обычно и узнаваемо — подмосковный пейзаж, лишённый какой-либо нарочитости и пафоса. Мы просто лицезреем сквозь нашу конструкцию уголки знакомого нам земного бытия, его признаки и формы. И если вспомнить Александра Блока, который видел мир через «вуаль», то мы его рассматриваем в синтезе двух пространств, двух начал, сообразованных в метафору. Именно в этом формате возникает особое наполнение, когда обычный пейзаж благодаря смоделированному нами порталу обретает новые смыслы и планы. Приоткрываются врата в нечто иное, не считываемое без подобного рода артикуляции. Возникает новое качество пространства. Оно становится проницаемым, в него можно визуально перейти. Это особая ситуация, особая фокусировка.

В природе существует своя конструкция, своя предметная логика, но в нашем сознании любой предмет может обрести признаки бесконечности, что объясняет множество точек в рассмотрении реальности. Отсюда и вариативность наших артефактов, создание которых локализовано в достаточно ограниченном месте нашего пребывания. Феномен артефакта в одном из своих прочтений – это точка фиксации полноты персонального присутствия в каждом нашем цикле. Это не догма, это принцип, который позволяет выйти на новую платформу восприятия мира на уровне метафоры, воспроизводимой нашим сознанием.

Анна Мягких «Мобили» в MMOMA на Петровке 25

Московский музей современного искусства совместно с Крокин галереей представляют проект Анны Мягких «Мобили». Экспозиция включает инсталляцию из двух десятков объектов из фарфора и серию крупноформатной живописи.

Московскому дебюту Анны Мягких предшествовало многолетнее обучение в Колледже искусств и дизайна Челси, что обусловило стилистические особенности и содержательные приоритеты творческих поисков автора. Это объясняет наличие в искусстве художницы необычных для отечественного зрителя акцентов, образующих сложное в своей интерпретации явление. Художница не озадачивает себя окончательным результатом, она увлечена самим творческим процессом: игрой материи, её трансформацией и подвижностью. Доминанта творчества Анны Мягких — эксперименты с различными материалами и технологиям. В своих работах художница воспроизводит динамику, фиксирует процесс лепки, сохраняя в керамической массе отпечаток своих рук, след своего присутствия и своей эмоции. В спонтанном действе она выявляет нечто скрытое даже от себя самой, очень личное, фиксируя в визуальных «мобилях», в их цветовом решении, схожим с японским аниме, процесс нескончаемой в своих проявлениях генерации формы.

О художнице

Выпускница Колледжа искусств и дизайна Челси (Англия). Создает абстрактную живопись, коллажи и объекты. В своих работах исследует, как личное и семейное соотносится с поп-культурным и противопоставляет эстетику китча академическому подходу к искусству. Работы Мягких находятся в коллекции European Art Museum (Фредериксверк, Дания). Сотрудничает с Крокин галереей.

О Крокин галерее

Галерея основана Михаилом Крокиным в августе 1990 года в Москве. Крокин галерея, будучи одной из ведущих галерей современного искусства, осуществила свыше трёх сотен выставочных проектов, включая музейные (проекты с Государственной Третьяковской галереей, Государственным музеем изобразительных искусств имени А.С. Пушкина, Музеем архитектуры и другими институциями). Галерея сотрудничает с художниками, чьи имена стали хрестоматией современного отечественного искусства. Однако принципиальным составляющим деятельности галереи становится организация выставок молодых авторов, огромный потенциал которых насыщает программу галереи особым звучанием молодёжного поиска.

Александр Константинов «Формулируя пейзаж»

В «послужном списке» Александра Константинова много жанров, стилей, подходов и проектов. В 1990-е он занимался геометрическим искусством, соединяя его с пространством интеллектуальной деятельности, изучая формуляры, миллиметровки, разнообразные шкалы, радары и линейки. В 2000-е он работал в жанре паблик арт, применив свои структуры к огромным инсталляциям на площадях и улицах городов. В 2010-е он сотрудничал с архитектурными бюро, определя внешний облик зданий, создавал архитектурные объекты и проектировал парки.

Выставка «Формулируя пейзаж» это редкая возможность познакомиться с ранним периодом в искусстве Александра Константинова, с его живописью и графикой 1980-х годов, которая никогда раньше не выставлялась. В 1980-e, последнюю декаду Советского Союза, многие художники работали «в стол». Константинов в то время преследовал карьеру математика, и преподавал в одном из московских ВУЗов (МИЭМ). Он рисовал каждый день, но работал в относительной изоляции посещая лишь независимые московские студии и переосмысляя уроки любимых «учителей», таких как Поль Сезанн или Джорджо Моранди.

Именно в этот важный период были сформулированы многие приемы и предпочтения, развитые Константиновым в последующих работах. Подобно Питу Мондриану, пришедшему к абстракции из пейзажа, Константинов постепенно абстрагирует форму, геометризирует объемы, выстраивает регулярные ритмические композиции.

В его живописи лаконичность формы создает почти метафизическое пространство, а сезановский прием подчеркивания линии отдельным пятном заставляет пейзаж распадаться на световые блики или превращает стволы деревьев в полосы, характерные для последующих работ художника. Константинов экспериментирует, подчеркивая контуры крон цветным светом, предвосхищая свои световые объекты.

В графике Константинов, будучи увлеченным гравюрой и не имея доступа к этой технике, имитирует ее от руки. Так возникает его фирменная параллельная штриховка, фактурные и «живописные» возможности которой он будет изучать всю жизнь. Сама идея имитации одной техники другой, гравюры—рисунком, карандаша—офортом, как в его книгах художника, или настоящего дерева—нарисованным, как в его городских инсталляциях и парках, происходит именно из этого периода. Константинов присматривается к возможностям и ограничениям разных техник, часто воссоздавая одну и ту же композицию и в живописи, и в графике.

В 1988 году Константинов вступает в «Эрмитаж», первое независимое выставочное объединение периода Перестройки. Его стиль сразу радикально меняется, открываясь более смелому экпериментаторству с материалом и формой, и выходу в трехмерное пространство. Уже в 1992 году новые работы Константинова были выставлены на персональной выставке в Третьяковской галерее, положившей начало его плодотворной и разнообразной карьере художника и архитектора. Но на протяжении всей жизни Константинов будет пользоваться идеями, сформулированными в его ранних пейзажах.

Юлия Туловская

Александр Пономарёв «Дорожная карта»

Искусство Александра Пономарёва в своей базовой установке тождественно стратегии развития. Дорожная карта как план и инструментарий его осуществления — онтология творчества Пономарёва, программа с выраженными приоритетами, ценностной шкалой, смысловыми акцентами и координатами поиска.
Именно поиск как процесс в искусстве Александра Пономарёва обретает категорию абсолюта и непрерывного действа, выходящего за рамки индивидуального творчества в область широкого взаимодействия и непрерывного диалога. Александр Пономарёв – художник проекта. Это его формат и алгоритм реализации художественного замысла, синтезирующего рафинированный стиль рисунка с гигантскими формами объектов и инсталляций с их выразительной материальностью, фактурой и скрежетом механизмов.


Дилеммы — где кончается искусство и начинается нечто иное — для Пономарёва не существует. Всё иное, понимаемое под реальностью, от искусства неотделимо и сопряжено с ним, вписано в его мореходные карты и прочую геолокацию. Но именно эпика мирового океана становится выразительной доминантой его творчества. Морская романтика «хождения по водам», ставшая принципиальной страницей его биографии, системообразующей для сложения его творческой навигации, моделирования художественного образа.
«Океан» Пономарёва, при всех его красотах и физике измерений, в своих смысловых глубинах и ценностных доминантах в большей степени соотносим с «океаном» Станислава Лема, загадочной субстанцией, пространством особого смысла. Искусство Александра Пономарёва в мировоззренческом плане всегда выходит за рамки. Оно междисциплинарно по определению. Отсюда многоплановость художественного высказывания, где в приоритете образ мысли, а полнота восприятия во многом обусловлена представлением об авторе, погружением в его мистерию, его сверхзадачу, где каждый рисунок — элемент чего-то большего, раскрываемого в массиве единого замысла. Будь то страница блокнота или навигационная карта, в искусстве Александра Пономарёва это документ, фиксирующий этап становления и реализации грандиозного проекта; это особый синтез, сублимация идеи, зерно, таинственная «хромосома», способная развиться в нечто несоизмеримое с зарисовкой на странице бортового журнала.


Иногда Пономарёв ставит на паузу, погружаясь в нечто созерцательное, в рисование с натуры, воспроизводя особое состояние, близкое поэтической цезуре, имеющей особое значение и смысл в организации общего строя. Но основные маршруты Александра Пономарёва уверенной рукой проложены на штурманских картах в ином формате, в формате адекватном человеку, пребывающему в эпицентре циклона в поисках соразмерной метафоры.
Александр Петровичев

http://www.krokingallery.com

+7(964)564-0303

(вход бесплатный по предварительному звонку)

Климентовский переулок 9/1

Александр Джикия «40 лет в строю» в Российской Академии Художеств при поддержке Крокин галереи

На выставке «40 лет в строю» в залах Российской Академии Художеств реконструированы знаковые проекты известного московского художника член-корреспондента РАХ Александра Джикии. Название выставки в определённой степени условно; оно отсылает в далёкий 1983 год, когда Джикия сорок лет назад впервые показал своё произведение.


Экспозиция, состоящая из многочисленных серий графики, объектов и инсталляций развёрнута в девяти залах, в сложном сочетании автономных высказываний, сообразованных автором в единое смысловое пространство.
Пред зрителем раскрывается феноменальное в своём интеллектуальном содержании и пластическом решении искусство, парадоксальное в своей игре с реальностью и уникальное в её прочтении и восприятии.

Александр Петровичев

Анна Мягких «Мобили»

Поиск чего-то «своего» и определение той области, где это «своё» может раскрыться в полной мере, требовало от меня принятия решения. И спустя некоторое время, в дилемме между медициной или искусством победило последнее. Просто в какой-то момент я поняла, что делать что-то своими руками мне приятнее, чем, скажем, заниматься наукой.


Я выросла в семье, где искусство было всегда, везде и в большом количестве. У нас дома, например, было много работ Шемякина, очень много. Если честно, его работы я ненавидела с детства. От гримас его персонажей меня по ночам мучили кошмары. К счастью, я понимала, что искусство это не только Шемякин, и оно меня влечёт. К тому же сказывалась наследственность. Моя бабушка постоянно что-то делала руками – рисовала, вышивала, клеила. Мне это было ближе и понятнее, хотя вся моя семья это математики. Долгие годы предстоящего ученичества меня не пугали, и после шестилетнего обучения в Колледже искусств и дизайна в Челси мне вручили диплом магистра. Почти сразу по окончании Колледжа я начала выставляться преимущественно в групповых проектах. Но были и персональные выставки в Нью-Йорке и Мексике. В Москве это впервые.
Своё кредо в искусстве я определяю формулой — делать то, что не делает никто! Никто, например, не покрывает керамику эпоксидной смолой, но мне кажется это необычно и прикольно. Мне интересно и я постоянно экспериментирую с материалами и технологиями, не озадачивая себя окончательным результатом, который хочу увидеть как можно быстрее. Поэтому в последнее время предпочитаю всё быстросохнущее — акрил, эпоксидку.


«Мобили» — условное название новой выставки, основу которой составляет инсталляция из полусотни керамических, покрытых эпоксидной смолой с блёсками разноцветных объектов и серия живописи на холстах. Это, конечно, ни те «мобили», что в своё время делали художники-кинетисты. В моих «мобилях» динамика формы, её подвижность исключительно иллюзорны. Мне интересно воспроизводить динамику и фиксировать сам процесс лепки, сохранять в керамической массе отпечаток моих рук, след моего присутствия, моего настроения, моей эмоции. Отсюда такое разнообразие форм, их индивидуальность, обусловленная моим состоянием. Я неосознанно отображаю что-то очень личное, скрытое даже от меня; воспроизвожу свои эмоции и вымещаю переживания в этих странных почти мультяшных формах и цвете как из японских аниме.

Ярмарка 1703 в Санкт-Петербурге

Крокин галерея
Санкт-Петербург – ярмарка 1703
Центральный выставочный зал «Манеж»
Исаакиевская площадь, 1
14-18 июня

13 июня с 17:00 вход по специальному пригласительному

СТЕНД А4, ЭТАЖ 2

Блог на WordPress.com. Тема: Baskerville 2, автор: Anders Noren.

Вверх ↑