Владимир Ситников. Роковые яйца

…Идея этой «книги художника» пришла, как обычно бывает, из воздуха, соткалась как Коровьев. Может быть дело в том, что непосредственно перед этим я «издал» или произвел на свет две книги художника по текстам Гоголя и, соответственно, как знает каждый первоклассник — «вся русская литература вышла из гоголевской «Шинели». А если говорить серьезно, с определенного момента появилось чувство дежа-вю из которого сами по себе стали вылупливаться «Роковые яйца» Булгакова…

Владимир Ситников


РОКОВЫЕ ЯЙЦА

/ живопись /

12.11.14 — 30.11.14

вернисаж 12 ноября с 18.00

В ЦЕЛЯХ УЛУЧШЕНИЯ ВОСПРИЯТИЯ —
ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЁННОСТИ
(Климентовский пер., 9, рядом с м.Третьяковская, Новокузнецкая)
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Владимир Ситников, биография, избранные работы

Фрагмент интервью с Владимиром Ситниковым по выставке ‘Роковые Яйца’:
Идея этой ‘книги художника’ пришла, как обычно бывает, из воздуха, соткалась как Коровьев. Может быть дело в том, что непосредственно перед этим я ‘издал’ или произвел на свет две книги художника по текстам Гоголя и, соответственно, как знает каждый первоклассник — ‘вся русская литература вышла из гоголевской ‘Шинели». А если говорить серьезно, с определенного момента появилось чувство дежа-вю из которого сами по себе стали вылупливаться ‘Роковые яйца’ Булгакова.


Почему именно Булгаков? Интуитивно, на первый взгляд, без каких бы то нибыло рациональных соображений. Человек-автор-герой в чужеродном контексте тогдашней реальности напоминающей более фантосмагорические утопии, чуствует себя не в своей тарелке. Вопрос только в том — кто сошел с ума — окружающая действительность или сам автор.

Почему именно это произведение? Ответ очень прост — исключительно в силу своей актуальности. Сатира, фантастика, гротеск — чем безумнее, тем ближе к действительности. А кроме того, это произведение как-то никто всерьез не воспринимал на фоне его больших творений, а на западе, в Германии, где я сейчас живу интеллигентная публика знает в основном только ‘Мастера и Маргариту’.

Проблемы восприятия немецкой аудиторией, безусловно, существуют. Булгаков в Германии, действительно известен очень поверхностно. Но именно это является одновременно большим преимуществом — обычное здоровое любопытство берет свое. Кроме всего прочего я делаю двуязычные книги, это для меня принципиальный момент, по мере сил являюсь популяризатором русской культуры.

Что касается проблемы адаптации авторского текста в авторскую графику, то эта проблема существует обычно в нормальном издательстве, но в жанре ‘книги художника’ все эти комплексы снимаются сами собой. Я просто хочу материализовать тот или иной текст, ту или иную историю и делаю это в надежде, что другие разделят мою радость.

В ЦЕЛЯХ УЛУЧШЕНИЯ ВОСПРИЯТИЯ —
ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЁННОСТИ
(Климентовский пер., 9, рядом с м.Третьяковская, Новокузнецкая)
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Владимир Семенский. Терминал

…Я ведь как кочевник, а вокзал — перевалочный пункт, своеобразная точка отправления в разные места. Вообще вокзалы, места расставаний и встреч, движения массы людей из пункта А в пункт Б для меня всегда были интересны. Здесь интересно всё: архитектура, шумы, запахи поездов, какое-то постоянное внутреннее напряжение, какая-то особая, очень насыщенная событиями и настроениями среда. Она красива, эмоциональна, очень живописна, но лишена чего-то домашнего, защищённости, что ли. Здесь многое обнажено, как сон посторонних для тебя людей, непринуждённо раскинувшихся в пластиковых креслах зала ожидания…

Владимир Семенский


ТЕРМИНАЛ

/ живопись /

09.10.14 — 09.11.14

 

вернисаж 9 октября с 18.00

В ЦЕЛЯХ УЛУЧШЕНИЯ ВОСПРИЯТИЯ —
ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЁННОСТИ
(Климентовский пер., 9, рядом с м.Третьяковская, Новокузнецкая)
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Владимир Семенский, биография, избранные работы

ФРАГМЕНТ ИНТЕРВЬЮ С ВЛАДИМИРОМ СЕМЕНСКИМ О ВЫСТАВКЕ «ТЕРМИНАЛ»
«…Сложно сказать, что именно, но скорее всего, мои постоянные перемещения по стране да и по планете неизбежно привели меня к этой выставке. Что совершенно естественно. Собиралась она не специально, по случаю и собралась этим летом в Крыму. В Москве бы точно не собралась. В Москве я подвожу итог, или делаю зарисовки.


Я ведь как кочевник, а вокзал — перевалочный пункт, своеобразная точка отправления в разные места. Вообще вокзалы, места расставаний и встреч, движения массы людей из пункта А в пункт Б для меня всегда были интересны. Здесь интересно всё: архитектура, шумы, запахи поездов, какое-то постоянное внутреннее напряжение, какая-то особая, очень насыщенная событиями и настроениями среда. Она красива, эмоциональна, очень живописна, но лишена чего-то домашнего, защищённости, что ли. Здесь многое обнажено, как сон посторонних для тебя людей, непринуждённо раскинувшихся в пластиковых креслах зала ожидания.


Само название ‘Терминал’ условно, далеко не всё здесь посвящено этому специфическому пространству. Для меня вообще названия работ не имеют чего-то принципиального. Формально это Белорусский, Ярославский, питерские вокзалы, даже вокзал Лейпцига. Но это лишь география. Меня интересовала внутренняя жизнь этих мест.

Я прекрасно понимаю, что это тема не нова, она просто хрестоматийна. Кто ей только не занимался. Первооткрывателем здесь я не стану, но её ресурс настолько огромен, что материала хватает. Задача естественно усложнилась. Хотелось избежать попаданий, вторичности, каких-то механических заимствований. Вокзал, собственно, так и остался вокзалом. Дымов, правда, поубавилось. Что-то фотографировал, но от фотографии меньше толку, нежели от наброска, которых собралось масса. Набросок уже подводит к пластическому решению. Конечно, с этюдником там не стоял. Делал всё как бы украдкой, во избежание советов. Шпионил по-тихому. Работать в толпе очень сложно, приходилось изыскивать ‘тихую гавань’. Но с другой стороны, у меня этот нескончаемый человеческий поток порождал массу сюжетов, что серьёзно облегчало работу.


Для меня вокзал, или пусть терминал, как угодно, — это сложный образ, пространство и его наполнение, среда обитания. Мне интересно там, где есть человек. Даже если он в сравнении с этим пространством незначителен, он не переходит в разряд стаффажа. Он остаётся смыслом этого места, даже если и отсутствует на картине…»

В ЦЕЛЯХ УЛУЧШЕНИЯ ВОСПРИЯТИЯ —
ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЁННОСТИ
(Климентовский пер., 9, рядом с м.Третьяковская, Новокузнецкая)
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Андрей Бильжо. Классики живописи

«…На уроки музыки я ездил на метро. Мне было 12 лет. Я делал пересадку на станции Парк Культуры с радиальной на кольцевую. Там прямо внутри метро, на площадке, висящей над платформой, был книжный киоск. В нём продавались книги по искусству — альбомы русских художников-классиков. Причем большая часть репродукций были чёрно-белыми. Предлагалось, как бы тебе самому дофантазировать цвет. Крамской, Репин, Левитан, Федотов, Айвазовский, Перов, Васильев, Шишкин…»

Андрей Бильжо


КЛАССИКИ ЖИВОПИСИ

/ живопись /

с 23 сентября по 12 октября 2014

вернисаж 23 сентября с 18.00

АДРЕС ПРОВЕДЕНИЯ ВЫСТАВКИ:
Москва, Козицкий переулок, 5
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Андрей Бильжо, биография, избранные работы

На уроки музыки я ездил на метро. Мне было 12 лет. Я делал пересадку на станции Парк Культуры с радиальной на кольцевую. Там прямо внутри метро, на площадке, висящей над платформой, был книжный киоск. В нём продавались книги по искусству — альбомы русских художников-классиков. Причем большая часть репродукций были чёрно-белыми. Предлагалось, как бы тебе самому дофантазировать цвет. Крамской, Репин, Левитан, Федотов, Айвазовский, Перов, Васильев, Шишкин.

Мама давала мне деньги, и раз в две недели я покупал пахнущие типографской краской альбом или альбомчик. Что-то копировал простым карандашом.

Классики европейской живописи, в том числе мой любимый Ван Гог появились в этом киоске позже, когда я бросил занятия музыкой.
Это была уже иная история, это были мои первые шаги уже в изобразительном искусстве и его понимании.

Я продолжаю движение до сих пор.

Классика хороша тем, что современна всегда. Классическая картина, как классическая пьеса может быть интерпретирована и поставлена по-разному.
Да и раскрашена тоже.

Классики обычно не обижаются. Они же не дураки.

А.Бильжо

АДРЕС ПРОВЕДЕНИЯ ВЫСТАВКИ:
Москва, Козицкий переулок, 5
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Сергей Цигаль. КРЫМ

Сергей Цигаль


КРЫМ

/ живопись, графика /

с 20 августа по 1 сентября 2014

вернисаж 20 августа с 18.00

В ЦЕЛЯХ УЛУЧШЕНИЯ ВОСПРИЯТИЯ —
ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЁННОСТИ
(Климентовский пер., 9, рядом с м.Третьяковская, Новокузнецкая)
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Константин Батынков. Вид из окна

«…Вид из окна, это не просто что-то из области пейзажа, а целая культура такая, традиция, можно сказать. Художнику не очень комфортно стоять с этюдником на улице какого-нибудь города и с натуры рисовать постоянно меняющийся пейзаж. Если дело на природе, то куда ни шло, это другая история, но не в современном городе. Студенты, правда, рисуют в Коломенском. Но так-то ж студенты. На природе тоже могут быть проблемы, ветер например. Вспомнить того же Ван Гога, который делал специальные растяжки, боролся с этим природным катаклизмом. В нашем случае вариантов мало, климат другой. У нас просто реально холодно. Зима, дождь, снег. Полгода зима! Здесь не до этюдов, хотя первые десять лет моей художественной жизни я постоянно ходил на пленэр, много писал. Причём эти этюды считались законченными картинами. И у меня в этом смысле большой опыт. А потом эту невысохшую картину надо было умудриться довести до дома…

 

Константин Батынков


ВИД ИЗ ОКНА

/ живопись /

выставка продлена до 16 августа 2014

вернисаж 25 июня с 18.00

В ЦЕЛЯХ УЛУЧШЕНИЯ ВОСПРИЯТИЯ —
ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЁННОСТИ
(Климентовский пер., 9, рядом с м.Третьяковская, Новокузнецкая)
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Константин Батынков, биография, избранные работы

ФРАГМЕНТ ИНТЕРВЬЮ С КОНСТАНТИНОМ БАТЫНКОВЫМ О ВЫСТАВКЕ ‘ВИД ИЗ ОКНА’
«…Вид из окна, это не просто что-то из области пейзажа, а целая культура такая, традиция, можно сказать. Художнику не очень комфортно стоять с этюдником на улице какого-нибудь города и с натуры рисовать постоянно меняющийся пейзаж. Если дело на природе, то куда ни шло, это другая история, но не в современном городе. Студенты, правда, рисуют в Коломенском. Но так-то ж студенты. На природе тоже могут быть проблемы, ветер например. Вспомнить того же Ван Гога, который делал специальные растяжки, боролся с этим природным катаклизмом. В нашем случае вариантов мало, климат другой. У нас просто реально холодно. Зима, дождь, снег. Полгода зима! Здесь не до этюдов, хотя первые десять лет моей художественной жизни я постоянно ходил на пленэр, много писал. Причём эти этюды считались законченными картинами. И у меня в этом смысле большой опыт. А потом эту невысохшую картину надо было умудриться довести до дома.

Я сам делал специальные ящики для транспортировки невысохших холстов. В общем, много условностей. А рисование вида из окна, это уже иное отношение с реальностью. Это комфортное состояние художника. Вот Альбер Марке очень любил рисовать вид из окна, наверное, половину так нарисовал. Матисс, кстати тоже этим увлекался. У него средства позволяли поселиться где-то в хорошей дорогой гостинице с хорошим окном и хорошим видом из этого окна.

Я себя стал ловить на мысли, что в каком-нибудь 1985 году я ходил по Москве как снайпер, ища точку, откуда можно было что-нибудь интересное нарисовать. Я искал подходящее окно ‘с видом’ в каком-нибудь подъезде. Тогда в любой подъезд можно было войти, домофоны ещё не ставили. И как только я находил какой-нибудь красивый пейзаж, я оглядывался по сторонам и искал эту точку, где можно спокойно встать, чтобы не мешали, не сопели за спиной и не лезли с советами. Найти ‘окно’ — это было особое состояние. Я водил по этим ‘точкам’ своих друзей художников, что было в порядке вещей.

Приезжал Флоренский, Митя Шагин. Флоренский меня у себя в Питере водил по Васильевскому острову, показывал подъезды, парадные, как у них в Питере называется. У Флоренского в мастерской вид из окна роскошный. В Питере с этим вообще проблемы нет. У Флоренского мастерская в мансарде с видом на Владимирский и Троицкий соборы, панорама всего старого Питера. Кто у него там только эти виды не писал. Я сам штук пять картин там сделал.

То, что я буду показывать сейчас, это виды из окон Крокин галереи. Почти натурные работы. Конечно, с этюдником я здесь не стоял. Я всё это сначала сфотографировал. Но это на меня сильно не влияло. Мало того известный факт, что, когда ты начинаешь следовать достоверности, то получается плохая картина. Достоверная, но плохая. Поэтому с фотографиями я тоже работал аккуратно без привязки к ним. Ещё я немного порисовал эти виды карандашиком. Важно и то, что этот пейзаж я досконально выучил. Основные моменты. Так что я практически не пользовался фотографией, а просто рисовал по памяти. Зимний, ночной:Конечно, многое придумал, досочинил. Вид из окна в голове. Но в основе реальный московский пейзаж. Очень красивый, простой, с панорамой.

С другой стороны, здесь жанр не самоценен. Я рисую в рамках этого пейзажа разные состояния моей души. В одном случае это состояние, мрачное, в другом менее мрачное, ну и так далее. Но изначально была задача сделать что-то немрачное. Принципиально. Но поскольку мир вокруг нас становится всё удручающее и удручающее, то и в последнее время я рисую одно удручающее другого. И чтобы как-то преодолеть в себе весь этот кошмар, поставил перед собой чисто формальную задачу. Я захотел сделать что-то позитивное.

Поэтому я и остановился на этой теме. Мало того, как только здесь обосновалась галерея, я сразу захотел сделать подобную выставку. Вот и нарисовал около сорока работ в цвете. По сюжету они будут всё же отличаться. Ну, скажем, на одной будет карусель на площади. Её здесь реально нет. В Париже бы была, может когда-нибудь и здесь будет. Есть работа со стройкой, с каким-то каналом, иногда за горизонтом высится Сити. Его сейчас не видно, но когда-нибудь в Москве построят много высотных зданий, тогда появится. По проволоке над Климентовским идёт канатоходец, над Минатомом летит какой-то вертолёт, подводных лодок нет, а могли быть. Но это детали, не главное. Главное здесь — не пейзаж, а состояние. Пейзаж состояния. Чем я занимаюсь, наверное, всегда.»

В ЦЕЛЯХ УЛУЧШЕНИЯ ВОСПРИЯТИЯ —
ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЁННОСТИ
(Климентовский пер., 9, рядом с м.Третьяковская, Новокузнецкая)
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Сергей Шутов. Цветы и Птицы. Приглашаем на выставку!

«Цветы и птицы» — это старинное направление китайского искусства, о котором мы, безусловно, хорошо осведомлены. Однако, всё не так однозначно. Я проработал много времени в музее востока, перерыл все тамошние хранилища и понял, что ничего древнее этой темы «цветы» и «птицы» просто нет в искусстве. Вообще нового по сути ничего не происходит. Но аналогию можно найти всему. То есть то, что изображено на моих работах это варианты тех самых аналогий! И поэтому понятия «цветы» и «птицы» охватывает больший спектр явлений, нежели формальная привязка. Вообще, эта выставка о «живом» и «неживом», где птицы — аналогия живому, цветы, соответственно, неживому. Эта выставка как раз и состоит из подобного рода дуалистичных работ.
С. Шутов

Сергей Шутов

ЦВЕТЫ И ПТИЦЫ

/ живопись, графика /

с 12 по 30 ноября 2013

в целях улучшения восприятия — ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЁННОСТИ,
(Климентовский пер., 9, рядом с м.Третьяковская, Новокузнецкая)
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Сергей Шутов, биография, избранные работы

РАБОТЫ ИЗ ПРОЕКТА

ФРАГМЕНТ ИНТЕРВЬЮ СЕРЕГЯ ШУТОВА о проекте
«Цветы и птицы» — это старинное направление китайского искусства, о котором мы, безусловно, хорошо осведомлены. Однако, всё не так однозначно. Я проработал много времени в музее востока, перерыл все тамошние хранилища и понял, что ничего древнее этой темы ‘цветы’ и ‘птицы’ просто нет в искусстве. Вообще нового по сути ничего не происходит. Но аналогию можно найти всему. То есть то, что изображено на моих работах это варианты тех самых аналогий! И поэтому понятия ‘цветы’ и ‘птицы’ охватывает больший спектр явлений, нежели формальная привязка. Вообще, эта выставка о ‘живом’ и ‘неживом’, где птицы — аналогия живому, цветы, соответственно, неживому. Эта выставка как раз и состоит из подобного рода дуалистичных работ.

Несколько холстов раскрывают историю с андроидами, их лицами. Но это лица несуществующих людей. Они неживые. Их портреты я сгенерировал на компьютере. Я долго искал модель, но со временем пришёл к выводу, что портрет ‘неживого’ андроида должен быть изготовлен на компьютере. И то, что вы видите на холсте, это портреты, написанные с монитора. Именно так. Это цифровые существа. Главное произведение про андроидов это ‘Бегущий по лезвию бритвы’ Ридли Скотта по книге Филипа Дика ‘Мечтают ли андроиды об электроовцах?’. Здесь очень чётко после Айзека Азимова сформулирована проблема роботостроения. Филипп Дик развил эту идею. Если Азимов говорил принципиально о роботостроении, то Филипп Дик развивал тему, но уже о ‘жизни’ андроидов. Тут становится понятно, что андроид, конечно, не машина, это не механическое существо, оно ближе к человеку, по крайней мере ближе, чем тот же манипулятор, изготавливающий манипуляторы на каком-нибудь заводе. У меня андроиды являются ‘цветами’. В конечном счете, само название

‘Цветы и птицы’, это всё обо всём. ‘Человек, Земля, Вселенная’, ‘Клуб путешествий’ и ‘В мире животных’ в одном лице. Можно понимать всё это и так. Но здесь есть и внутренний сюжет о бесконечной тоске человека-андроида. Это я о себе, о тоске андроида о золотом веке. Это тоска наших русских перелесков и полей, замерзающих где-то в этих полях неведомых индийских слонов. Это одна сторона. Но сверху появляется рисунок. Я рисую его прямо поверх изображений с андроидами, рисую в стилистике рисунков 50-х годов. Так вот этот рисунок отсылает нас в инфантильную область детства, к играм детей и прочее. Так вот эти рисунки и есть ‘птицы’. То есть живое здесь дети.

Конечно всё это поэзия о ‘живом’ и ‘неживом’, здесь не возможно всё рассказать. Это метафоры. Причём здесь, например, индийские слоны? Но, ведь это изобразительное искусство и оно живёт по иным законам. То есть зрителю не стоит в прямом смысле слова искать здесь ‘птиц’ и ‘цветов’. Связь здесь существует, но она сокрытая, не выраженная:
На этой выставке я опять покажу мои флаги. Тема давнишняя, но она для меня значимая, поэтому ‘живая’, хотя более корреспондирует к ‘цветам’ моей предыдущей выставки здесь же в Крокин галерее. Тогда это были flower-power.

Темой флагов занимались ещё питерцы, её они и подняли, Андрей Хлобыстин, к примеру. Мне эта тема симпатична, я её поддерживаю и одобряю, и по-своему развиваю. Я уже несколько лет показываю свой вариант флага Российской Федерации. Это моё предложение. Сейчас такое время. Мы можем много рассуждать и сочинять флаги разных стран и империй, но, на мой взгляд, для нашей страны ‘гороховый флаг’ наиболее адекватный. Здесь много значений. Это и противостояние ‘красных’ и ‘белых’, которое продолжается до сих пор, это и наша государственность, идущая от ‘царя Гороха’ и так далее. Это крайне важно. Это было бы невероятно красиво и разительно отличалось от всех иных стран. Ведь эти-точки ‘горошины’ символизируют и федеральные округа и автономии и просто населённые пункты.

Это, кстати, и изображение атома. Вообще семантика ‘гороха’ сложна и не изучена. К слову, самый красивый герб, который я видел, это герб с горошиной в центре, с орбитами протонов-нейтронов, размещённой на пузе медведя, всю эту красоту разрывающего. Всё вышито золотом на красном фоне. Это герб одного из закрытых городов под Красноярском, названий у него несколько; толи Красноярск-7, то ли Красноярск-9. Не помню. Там ещё несколько названий. Этот закрытый город с ‘горохом’ на гербе, в честь наших ядерных побед построен в самом центре России, чтобы вражеские ракеты летели туда, в эту точку максимально долго. Там изготовляют секретные ракеты, спутники, а вместо часов на улице висит счётчик Гейгера и кругом невероятной красоты сталинская архитектура.

Это такая утопия, полуПитер такой, площадь с расходящимися улицами-лучами, свой Большой театр, спереди памятник Ленину, как положено. Мне там подарили красный комбинезон с очень странным шевроном, на котором изображён белый медведь, земной шар, ракеты и что-то там ещё. При всём притом, город абсолютно живой, реальный, где реально под Северным полюсом сидят молодые добрые ребята-программисты в подобных комбинезонах и что-то делают на благо нашей доброй гороховой страны:»

Константин Батынков. НА РЕЙДЕ

«…У меня нет задачи сказать такое, чтоб сразу на первые полосы, чтобы сразу в историю искусств, чтобы сразу кураторы, музеи там: Всё прозаичнее. Просто что-то по-новому видишь, а на что-то вообще внимания не обращаешь. Было чёрно-белое, стало цветное, было на холсте, теперь на виниле, были маленькие работы, стали большие. Это трудно объяснить. Просто так хочется. Это где-то под коркой. Художник должен что-то делать, а не ломать голову о тренды и тенденции. Это не его дело…»

Константин Батынков

НА РЕЙДЕ

/ живопись /

с 17 июля по 30 августа 2013

ПО ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЙ ДОГОВОРЁННОСТИ,
(Климентовский пер., 9, рядом с м.Третьяковская, Новокузнецкая)
тел. 8. 964. 564. 03. 03

Это слайд-шоу требует JavaScript.

Константин Батынков, биография, избранные работы

Константин, ты уже не впервые возвращаешься к избранной когда-то теме. При этом тебе удаётся избегать, казалось бы, естественного штампа, избегать механичности и повторов вопреки обычному для тебя изобилию работ. ‘Детство’, ‘Город’, ‘Космос’, ‘Война’. У каждой из тем есть свои подзаголовки, вариации, но суть не меняется. Сегодня ты снова касаешься темы моря, чей горизонт решений столь же необъятен, как и сама морская стихия. И тебе опять есть, что сказать?

К. Батынков. А почему нет? Правда, в этот раз название будет новое. ‘На рейде’. В следующий раз, наверное, ‘Морской узел’ или ‘Восемь кабельтовых’, может, ‘Ватерлиния’. Ну, а что ещё рисовать кроме морских пейзажей, кораблей, причалов? Самые любимые виды за всю историю человечества. Что может более вдохновлять в природе как не вид бескрайнего моря? Сидишь на берегу моря и любуешься закатом, штормом, штилем. Это же идеальная картина мира. С одной, может быть, оговоркой. По мне, лучше любоваться морем, стоя на берегу, как у Каспара Давида Фридриха, нежели барахтаться в нём, как у Айвазовского в ‘Девятом вале’ или у Жерико в ‘Плоте Медузы’. Мне не очень близка тамошняя наигранная романтика. У меня, наоборот, без экстрима. У меня именно ‘На рейде’, в данном случае на внутреннем рейде, в гавани, в бухте. Я когда всё это рисовал, то просто отдыхал. После других тем, сюжетов, ужасов, катастроф, охоты за приведениями и прочими дискурсами и трендами, хочется просто прийти в себя и просто порисовать. И начинаешь в восемьсот первый раз рисовать всё тоже море.

И чем восемьсот первый отличается от восьмисотого?

К. Б. Мне кажется, в этот раз всё значительно лучше! Я уже перерисовал практически всё! Вроде и по кругу ходишь, а не утомляет. Возвращаешься к чему-то любимому, пусть замусоленному, но любимому. У меня нет задачи, сказать такое, чтоб сразу на первые полосы, чтобы сразу в историю искусств, чтобы сразу кураторы, музеи там: Всё прозаичнее. Просто что-то по-новому видишь, а на что-то вообще внимания не обращаешь. Было чёрно-белое, стало цветное, было на холсте, теперь на виниле, были маленькие работы, стали большие. Это трудно объяснить. Просто так хочется. Это где-то под коркой. Художник должен что-то делать, а не ломать голову о тренды и тенденции. Это ни его дело.

Ты родился в Севастополе, отец — полярный лётчик. Это же архетип советского детского эпоса. Сгусток романтизма. Большинство твоих тем, если ни все, ‘родом из детства’?

К. Б. Меня мама в коляске выгуливала на берегу Севастопольской бухты, на морском ветру, и Заполярье тоже знаю не из телевизора. Поэтому море и небо у меня в генах. Отсюда и самолётики-вертолётики, подводные лодки, крейсеры. И потом, я много лет провёл в Выборге на берегу Финского залива. Каникулы у дедушки с бабушкой. Десять лет из своих пятидесяти четырёх я прожил на берегу моря. А если к этому приплюсовать все мои командировки, киноэкспедиции:Но здесь, надо оговориться. На берегу моря, не на корабле. Это важно. Отсюда и название ‘На рейде’. Потом, моя настольная книга ‘Дредноуты’, я её периодически пролистываю от корки до корки. Вообще книжки про море и корабли, это отдельная тема, я их перечитал массу. Это моя среда. Мне это интересно. Там всё просто, элементарная композиция — линия горизонта, море, небо, кораблик. Вот и лепишь из всего этого, решаешь по-своему пространство, ищешь цвет, здесь на самом деле много чего.

А как на всю эту маринистику смотрит твой друг Александр Пономарёв?

К. Б. Саша Пономарёв, не просто мой друг и отличный художник, но и профессиональный моряк. Он море знает изнутри. Здесь совсем иной подход, иные задачи, что-ли. Я смотрю на море с берега, он — с корабля. У меня романтика — ушли, пришли, закат, восход. У Саши иной нерв, пройти пролив Дрейка, погружение — всплытие, течения, ветра. Тоже романтика, но этим надо уже жить. На самом деле, девяносто процентов художников, которые рисовали эти корабли и шторма, никогда не были в море, в отличии от Пономарёва.

При этом, у тебя тоже не натурные виды?

К. Б. Мало того. Я ведь даже не море рисую, а копаюсь в своих ощущениях. Это мои переживания. Это мой внутренний рейд, здесь я бросил свой якорь. А с натурой всегда было непросто. В СССР был закон, что мосты, акватории, железнодорожные развязки, аэропорты и прочее с натуры рисовать нельзя. Меня постоянно арестовывали с этюдником и в Сочи и в Анапе, в Новороссийске. Кругом фотографировали, а рисовать было нельзя. Ну, отпускали, конечно. Да и с натуры рисовать отдельная тема. Всё меняется моментально и по нескольку раз. Сочинять интереснее. Вот все и сочиняют. В средние века, например, все рисовали корабли непонятной конструкции, которых никогда и не было. Художник сидел, скажем, в Риме и рисовал корабль таким, каким ему он представлялся. Без всякой натуры. Это века с XIX стали с натуры рисовать. И тут же появился Тёрнер, который стал рисовать впечатления от моря.

То есть то море, что рисуешь ты, обусловлено приливом и отливом твоего настроения. А оно чем определяется?

К. Б. Возрастными изменениями! В двадцать лет можно быть романтиком, в тридцать еще, куда не шло, в пятьдесят уже никуда не тянет, и плыть никуда не хочется. Мне, по крайней мере. Пономарёву Саше хочется:Мне хочется сидеть на берегу в ясную погоду, сидеть себе и попивать водичку:минеральную, а не какое-нибудь там Амаретто. И рисовать картинки про море. А про что ещё петь соловью?

Блог на WordPress.com. Тема: Baskerville 2, автор: Anders Noren.

Вверх ↑