02.09 — 15.11.20
Константин Батынков
«Всюду жизнь»
02.09. — 20.09.20
Родившийся в советском Севастополе в семье полярного лётчика Константин Батынков на генетическом уровне воспринял, и многие годы воспроизводит особую реальность, реальность нескончаемых пространств непрерывного действа строителей светлого… прошлого.
Прошлое не артикулируется автором и не сообразуется с физическим временем. Оно мигрирует в содержательных планах его произведений, являя своеобразную метафору, укоренённую в памяти и воспроизводящую почти натурные пейзажи далёкого непреходящего детства.
Образы детей в данном случае фактически отсутствуют или мелькают где-то на периферии. Но именно оттуда, из умозрительного детства, с этого ракурса многосложные композиции Батынкова обретают то, что неосознанно притягивает к себе зрителя. Феномен детского мировосприятия — аналог «двадцать пятого кадра», онтологически присутствующий в большинстве его произведений. Это особая форма повествования, особое видение и понимание реальности, где всё возможно. Летающие коровы, например.
Батынков обращается к крупному формату, освобождающему горизонт, позволяя охватить взглядом практически всё, что движется в нескончаемом потоке становления и распада и замыкается в нескончаемую диораму наблюдаемой повседневности.
Парадоксально, но искусство родившегося в советском Севастополе в семье полярного лётчика Константина Батынкова говорит о повседневности, не зная ни пафоса, ни героя. Под стать Брейгелю с его «охотниками», с его «Икаром», с его отношением с действительностью, дезавуирующей героику, растворённую в кислоте мерцающей суеты «мира сего», Батынков работает со стаффажем, наделяя его особой смыслосодержащей артерией.
Мотивация большинства того, чем занимается Батынков, сопряжена не с механическим созданием фантазийных миров и затейливых мифологий, а с особым, очень индивидуальным взглядом и отношением к реальности, особым восприятием того, что существует вокруг, но скрывается в пейзажах нескончаемых гаражей, промзон, ЛЭП, пахнущих током электричек. В этой прозе дней, в этих зонах отчуждения происходит то, что происходить, казалось бы, не должно, но и здесь идёт жизнь — люди живут, рожают, мечтают, куда-то лезут, болеют, умирают.
Всюду жизнь, а Батынков просто её рисует, почти без отношения к происходящему. Он не расставляет акцентов, он смотрит окрест, панорамно, а фокусировка его интереса непредсказуема, как непредсказуемо бытие атомизированных персонажей его произведений. Батынков не художник-проповедник, он наблюдатель: «что видит, то поёт». И это предопределяет очень многое в его искусстве, в репертуаре его содержаний.
«Всюду жизнь» — серия новых чёрно-белых крупноформатов, где Батынков с присущей ему специфически русской иронией, граничащей с «онегинским» сплином, живописует родную страну, наблюдаемую им то ли со стороны обочины цивилизации, то ли из космоса, то ли из окна троллейбуса на Коровинском шоссе.
А.Петровичев
Ольга Горохова
«З.О.Ж.»
22.09 — 11.10.20
Если озадачить зрителя вопросом, что есть «женское начало» в современном искусстве, наглядной иллюстрацией и ответом станет творчество московской художницы Ольги Гороховой. Безусловно, в искусстве она не одинока, хотя и постоянно на это жалуется. Но это одиночество сродни уникальности. Это особое, естественное и очень женское одиночество, присущее исключительно творческим натурам «прекрасного гендера». Это и состояние души, и стереотип поведения, и чрезвычайно выразительный жест, выразительный на столько, насколько это может позволить себе только женщина. Искусство всё это визуализирует, делает наглядным.
Как художник Ольга Горохова сформировалась в среде западноевропейской богемы, в контексте тамошнего искусства, в среде которой прожила более двадцати лет, предпочтя ей московскую мейнстримную арт-тусовку начала 90-х. Именно Ольге Гороховой посвящена хитовая композиция «Муха-источник заразы» легендарной «Звуки Му» Петра Мамонова. Но, пережив типичное для творческой натуры состояние «всё достало», «Муха» улетает в Бельгию. Естественно, в поисках шоколадного счастья, полагая обрести его среди тамошних интеллектуалов и художников.
Сначала Горохова как и положено, с головой уходит в изучение классической живописи в колледже Санта Моника. Спустя время и став студенткой Гентской Королевской Академии изящных искусств, Горохова организует своё первое шоу в одной из лучших галерей Бельгии Jan Colle Gallery, показав абстрактный минимализм, полагая, что за ним будущее. Именно тогда Горохова, увлекаясь искусством Марка Ротко и других представителей Нью-йоркской Школы. Однако вскоре, Ольга понимает, что «это не её». Она обращает свой взор, свой интерес в пространства феерической, модной и запредельно востребованной Марлен Дюма, самой востребованной европейской звезде contemporary! И Оля начинает работать с живой формой, с натурой и натурщицами, и делает это предельно экспрессивно.
Спустя 20 лет, она возвращается в Россию и в одном из своих интервью в преддверии персональной выставки в Крокин галерее, одной из старейших частных московских галерей говорит, что «выставляясь в Москве, я получаю больше адреналина, резонанса, осмысленных, искренних слов, настоящих друзей и больше счастья. В Европе знаю всех знаменитых и богатых, знаю, кто ими занимается, как их раскручивают и почему. Общаюсь с ними и разговариваю об искусстве. Но скучно, поверхностно, не достаточно смысла в их словах, много клише. Они очень любезные и дружелюбные, все улыбаются, у всех похожие выражения лица у всех больше денег, но счастья нет…»
Безусловно, Горохова Ольга художник очень здешний, она — отсюда, и именно поэтому в её искусстве много подлинного, настоящего и понятного. Пройти Академию в Бельгии, прийти в себя и вернуться домой, где парадокс в экстазе сливается с закономерностью. Какая школа, девочки? Прибавьте к этому специфику женской природы…
Особенности т.н. «гендерного искусства» хорошо известны, известны его ракурс, оценочная шкала, приоритеты. Известно и то, что феномен «женского искусства» предельно личностен, почти бесстыден своей предельной откровенностью, лишённой и малой толики privacy в понимании и трактовке образа. В том числе и образа жизни, своей жизни, выставленной во всей красе на личной страничке в социальной сети. Серия произведений под условным названием «ЗОЖ», можно конечно, перевести как «Здоровый Образ Жизни», но лучше это не делать.
Применительно образу жизни «Мухи», это будет слишком откровенно. Назвала и назвала. Она не придерживается какой-либо программы или концепций, она всегда в свободном полёте собственных настроений, своих «шёпотов и криков». В этом её ценность, ценность её аутентичного искусства.
Всё искусство Ольги Гороховой о самом авторе, о себе самой. Оно вариативно и откровенно настолько, насколько откровенной может быть только женщина — в непредсказуемом жесте своего искусства, бескомпромиссного и предельно настоящего.
А.Петровичев
Владимир Анзельм
«Бесконечная история»
13.10 — 01.11.20
Искусство Владимира Анзельма, при всём многообразии стиля, формы и нюансировки содержания, едино в своём целеполагании, и каждая последующая выставка становится очередной версией «распознавания» и определения подвижного в своих проявлениях пространства европейской культуры.
Интерес к подобным исследованиям объясняется природой вещей и присутствует на генетическом уровне. Историческая антитеза славян и германцев в лице Владимира Анзельма обретает формы подвижной антиномии. Проблема идентификации «свой-чужой», применительно к человеку с русским именем и немецкой фамилией, обретает особое смысловое значение и нагрузку, а замкнутые и во многом самодостаточные полюса двух мирокультур обретают сложное, почти синкретическое единство. Отсюда — свободное обращение и синхронизация двух принципиальных и традиционных систем Евразии.
Доминантой нынешней апелляции к программной для автора теме становится выверенный набор архетипов, сообразованных в рамках единого и принципиальнейшего атрибута европейской цивилизации, представления о ней: речь идёт о классицизме.
Феномен классицизма оказывается основным содержанием выставки и раскрывается как архетип и непременный спутник преодоления мировых катастроф, войн и революций, как антитеза хаосу и ставшему привычным «закату Европы».
Классицизм Владимира Анзельма — отнюдь не просто Большой стиль, это некая мигрирующая во времени и пространстве матрица, активизирующая и оформляющая созидательные процессы «самоисцеления» в жёстком контексте исторической катастрофы европейских войн и революций.
В парадигме постмодернистской цитаты автор обращается к образцам европейской классики начала XIX века: к «Марсельезе» Рюда, идеализирующей французскую революцию, к «Виктории» Рауха, возвеличивающей становление Пруссии, и к хрестоматии советского классицизма Шадра, героизирующего оружие пролетариата.
Анзельм определяет неизменный «ген стиля», образец-ориентир, образец-идеал, присущий европейскому представлению о «Золотом веке», времени стабильности, соразмерности и порядка. Отсюда же — апелляция к античной Греции, имперскому Риму, Высокому Возрождению и последующей череде заимствований и интерпретаций, присущих европейской цивилизации.
Генотип классицизма, идеализирующий устои, воспитывающий и задающий цель вопреки локальной нюансировке, неизменен и определяем как «бесконечная история», сообразующая единое смысловое пространство.
Парадоксальным образом название выставки диссонирует с основным положением постмодернизма, постулирующим «конец истории». Де-факто история продолжилась. Но это уже иная история иного культурного пространства, иного формата, история, где массовая «общечеловеческая» культура увлечена сооружением очередной утопии «нового порядка» — виртуального классицизма.
А.Петровичев
Александр Панкин
«Геометрия имени»
01.11 — 15.11.20
Выставка Александра Панкина «Геометрия имени» развивает его многолетнюю художественную программу взаимодействия науки и искусства, которые, по мнению автора, всегда существовали в едином пространстве культуры – отсюда каждому произведению этой серии, каждой разработке художественной формы предшествует в небольшом объёме исследовательская работа – структурный анализ словосочетаний.
Слово – это бинарная система, состоящая из определённого количества гласных и согласных звуков. Прежде чем стать словом, они формируются в слоги – важный элемент «словостроительства». Число названных элементов также имеет значение в этом процессе формообразования, согласно с тем, что слово, как и число, есть форма.
В данном случае Александру Панкину интересна тема «Геометрия имени», главная задача – воплотить числовую реальность через художественную форму в пространстве искусства на примере не только имён знаковых исторических фигур, но и близких друзей, современных художников.
Krokin gallery 
Добавить комментарий